Битловский бумеранг - глава из книги Альберта Голдмана "Жизни Джона Леннона" 1966 год стал для "Битлз" поворотным. В самом его начале "великолепная четверка" взирала на мир с вершины своей славы, будучи объектом истерического поклонения, примером для подражания всей молодежной культуры, пророческим явлением, указывающим направление движения современного мира. В 1966 году, вкусив восхитительные плоды собственного труда, "Битлз" внезапно убедились, что в доброе вино оказались подмешаны грозди гнева. Впервые они ощутили на своих губах горький привкус, когда 28 июня прибыли в Токио. В VIP-зале аэропорта их встретил офицер полиции в штатском, который сообщил, что группа фанатичных крайне правых студентов поклялась перебить их в отместку за выступление в "Ниппон Будокан" (спортивном зале для занятий боевыми искусствами), самом большом крытом зале в городе, которое студенты считали мавзолеем, сооруженным в память японских солдат, погибших на войне. Чтобы обеспечить безопасность "великолепной четверки", власти прибегли к помощи тридцати тысяч вооруженных солдат, что соответствует двум армейским дивизиям. Все эти солдаты были выстроены на пути от аэропорта до центра города и вокруг отеля, в котором, как в осажденной крепости, должны были находиться музыканты в промежутках между выступлениями. Подобные исключительные меры позволили "Битлз" покинуть Японию без ущерба собственному здоровью, тем не менее инцидент, имевший место из-за недостаточной согласованности действий Брайена Эпстайна и японских промоутеров, омрачил азиатское турне. Ситуация в Маниле оказалась еще тяжелее, чем в Токио: откровенно говоря, здесь "Битлз" были недалеки от того, чтобы вообще прервать турне. Когда 3 июля самолет совершил посадку в аэропорту филиппинской столицы, музыкантов приветствовала самая большая толпа поклонников, когда-либо собиравшаяся ради них в аэропорту, - пятьдесят тысяч душ! Однако спустя буквально несколько мгновений после приземления дверь самолета резко распахнулась и в салон первого класса ворвался вооруженный батальон офицеров в белых касках. Не дав никаких объяснений, они схватили "Битлз" и поволокли вниз по трапу. "Эти здоровенные гориллы в рубашках с короткими рукавами вытащили нас из самолета, - писал Харрисон, сохранив обиду даже много лет спустя. - Они конфисковали наш "дипломатический багаж" (речь шла о ручной клади, в которой они перевозили наркотики и которую, по молчаливому согласию всех таможенников мира, никто никогда не обыскивал) и увели нас всех четверых, Джона, Пола, Ринго и меня, не тронув ни Брайена, ни Нила, ни Мэла. Затем на катере в сопровождении двух полицейских нас вывезли в Манильский залив. Все они были вооружены винтовками.. Мы решили, что нас арестовали... и что они нашли в нашем багаже наркотики". В действительности же произошло вот что: филиппинские власти, прослышав о том, что японцы мобилизовали тридцать тысяч человек для охраны "Битлз", решили не ударить в грязь лицом. Они использовали еще более суровые меры предосторожности. Аэропорт был оцеплен двумя вооруженными батальонами, затем "Битлз" переправили под надежной охраной в штаб военно-морских сил, где их погрузили на борт частной яхты, курсировавшей вдоль залива под охраной военного катера в ожидании начала концерта. Единственная проблема заключалась в том, что никто не удосужился сообщить "Битлз" о принятых мерах безопасности. Когда Брайен Эпстайн увидел, что музыкантов забрали, он пришел в дикую ярость. И ему понадобилось несколько часов, чтобы наконец узнать, что же в действительности произошло. Из золотой клетки "Битлз" выпустили только в четыре часа утра, после того как закончился прием, данный в их честь владельцем яхты. Когда они добрались до своих апартаментов в гостинице "Манила", они были совершенно без сил. На следующий день, 4 июля, они долго не могли проснуться. Им сразу же пришлось натягивать белые костюмы и отправляться на футбольный стадион "Ризал", где предстояло отыграть два концерта - один в середине дня и второй вечером. Стояла невыносимая тропическая жара, а шум многотысячной, в значительной части безбилетной аудитории мешал играть. Одна лишь мысль грела музыкантам душу - о возможности спокойно отлежаться весь следующий день в своих номерах с кондиционерами, прежде чем покинуть страну. Однако "Битлз" и не догадывались, что уже назревает кризис, который поставит под угрозу их жизнь. Как водится, проблема возникла по вине Брайена из-за его невероятного неумения вести дела. Когда группа еще находилась в Токио, Брайен получил адресованное "Битлз" приглашение от Имельды Маркос с просьбой прибыть утром 4 июля на полуофициальный прием во Дворец Малакананг. Гостями приема должны были стать три сотни тщательно отобранных детей - сыновей и дочерей из наиболее влиятельных семей страны. Кроме того, Имельда, считавшая себя поклонницей "Битлз", очень хотела представить любимых музыкантов своим детям и самому президенту Маркосу. Это приглашение было большой честью, и никому даже в голову не пришла бы мысль от него отказаться. Тем не менее Брайен не только забыл на него ответить, но когда филиппинский промоутер позвонил ему, чтобы напомнить, что нельзя заставлять ждать супругу президента, заявил, что не станет будить музыкантов до начала концерта. Кроме того, он поручил ошеломленному коллеге передать, насколько "Битлз" и он сам неприятно удивлены приемом, который им оказали на Филиппинах. Передать подобное послание диктатору восточного государства было сродни полной потере разума. Даже Леннон, которого часто упрекали в высокомерии по отношению к власть предержащим, никогда не позволял себе подобной грубости. Скорее всего, Брайен просто хотел поразить "Битлз", доказав, что и он тоже может послать куда подальше сильных мира сего. Как бы то ни было, когда утром 5 июля они проснулись у себя в гостинице, то обнаружили, что попали в самый центр общенационального скандала. "ИМЕЛЬДА ПОПАЛА В ДУРАЦКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. СЕМЬЯ ПРЕЗИДЕНТА НАПРАСНО ОЖИДАЛА ПОЯВЛЕНИЯ БРИТАНЦЕВ" - такими заголовками пестрела первая страница манильской "Таймс". Телекомментаторы не умолкая твердили об оскорблении, нанесенном всей нации. Очень скоро до "великолепной четверки" дошло известие о том, в середине ночи их пресс-атташе Вик Льюис был вытащен из кровати, а затем препровожден во дворец, где высшие офицеры филиппинской армии продержали его до утра. Брайен Эпстайн пришел в ужас, когда сообразил, во что втравил своих ребят. Он помчался в телестудию, где долго объяснял перед объективами причины своего поведения и приносил извинения миссис Маркос. Но из-за какой-то загадочной "помехи в эфире" все его выступление оказалось стертым. По словам филиппинского журналиста, которого "Битлз" приняли у себя в номере вечером того же дня, Пол открыто встал на сторону Брайена. Он заявил, что у "Битлз" нет никаких обязательств перед первой леди страны. Джон держался более сдержанно. Он окинул взглядом собравшуюся внизу толпу и сказал: "Нам бы неплохо узнать о Филиппинах побольше. И прежде всего, как отсюда убраться!" Утром 6 июля, когда "Битлз" собрались уезжать, они обнаружили, что к ним относятся, как к неприкасаемым. У дверей не было охраны, портье не отвечал на телефонные звонки, а дирекция гостиницы сообщила, что не желает иметь с ними ничего общего. Выехать из гостиницы в таких условиях и добраться до аэропорта было сродни настоящему подвигу. Нагруженные чемоданами и оборудованием и не имея никого, кто мог бы им помочь, "Битлз" отчаялись успеть к самолету. Однако Брайену удалось дозвониться напрямую до пилота рейса 862 авиакомпании "КЛМ", вылетавшего в Нью-Дели, и заручиться его обещанием ждать их до последнего. По дороге в аэропорт они попали в час пик, так что автомобили двигались буквально шагом. Но когда наконец они подъехали к нужному терминалу, они поняли, что неприятности еще только начинаются. Перед зданием аэровокзала была огромная кричащая толпа, в которой были заметны полицейские в красных сомбреро и солдаты в униформе оливкового цвета. "Вокруг нас разыгрывалась самая настоящая истерия, вопящие юнцы тянулись, чтобы прикоснуться к нам, но среди них были и взрослые, которые швыряли в нас камнями и колошматили нас, когда мы проходили мимо", - расскажет потом Джордж Харрисон. Поскольку дирекция аэропорта распорядилась отключить лифты, музыкантам и официальным представителям "НЕМС" пришлось самим тащить инструменты вверх по лестницам. Когда они добрались до зала вылета, на них налетела толпа. Ринго получил удар под дых и был сбит с ног, затем на него обрушился град ударов ногами. Брайена тоже стали бить и бросили на пол. Когда он поднялся, у него была поранена лодыжка. Джордж и Джон тоже получили несколько ударов, одному только Полу удалось вырваться и убежать. Во время таможенного контроля взбешенных граждан сменили солдаты. Когда Мэл Эванс попытался прикрыть "Битлз", его опрокинули на землю и избили. Шофер Элф Бикнелл получил травму позвоночника и перелом ребра. При каждом новом ударе толпа, оставшаяся за стеклянными перегородками, взрывалась поощрительными криками. Наконец "Битлз" отпустили, и они помчались к голландскому самолету, осыпаемые оскорблениями и градом камней: "Убирайтесь из нашей страны! Негодяи! Катитесь к черту!" Стоило пассажирам занять свои места и вознести молитву о счастливом избавлении, как из громкоговорителей салона первого класса раздался голос: "Просьба к мистеру Эпстайну и мистеру Эвансу покинуть самолет". Брайен и Мэл побледнели. Решив, что пришел его последний час, Мэл повернулся к остальным: "Передайте Лил, что я ее люблю". Внизу у трапа самолета стояли промоутер и представитель филиппинской налоговой службы. Брайен должен был подписать письмо, в котором говорилось, что он признает задолженность "Битлз" перед внутренней налоговой службой в размере 5.200 фунтов. Затем промоутер, в качестве оплаты разрешения на вылет, потребовал у Брайена "коричневый бумажный пакет с деньгами", в котором находилась половина прибыли от двух концертов. Перепуганный Брайен протянул наличные, и самолет получил разрешение на взлет. К этому моменту Брайен был уже на грани нервного срыва. "Ну как же я мог сделать такое? - спрашивал он у Питера Брауна. - Это я во всем виноват. Это из-за меня они чуть не погибли. Я никогда себе этого не прощу". В этот момент, оттолкнув стюардессу, попытавшуюся заставить его сесть и пристегнуть ремень, к Эпстайну пробился Вик Льюис. Приблизив лицо вплотную к уху Брайена, он прорычал: "Деньги у тебя?" - "Только не говори мне о деньгах!" - крикнул Брайен. "Нет, я буду говорить о деньгах! - вопил Льюис. - Да я сейчас убью тебя к чертовой матери!" Льюис схватил Брайена за глотку, но был вынужден тут же разжать хватку, так как на помощь Эпстайну пришел Питер Браун, силой заставивший Вика сесть на место. Самолет еще не успел набрать высоту, а Брайена уже затошнило и у него поднялась температура. Когда они сели в Нью-Дели, он едва держался на ногах и не мог идти без посторонней помощи. Джон, Пол, Джордж и Ринго были в бешенстве, и можно сказать, Брайену очень повезло, что он заболел. Он провел в постели четыре дня, в течение которых врач и медсестра непрерывно дежурили возле него. А тем временем "Битлз" сидели в гостиничных номерах, курили, пили виски и глотали вместе с ним свои упреки. Когда они погрузились в самолет, летевший в Англию, они сообщили Брайену, что решили прекратить гастрольную деятельность. Брайен воспринял это известие как начало собственного конца. Во время полета состояние Эпстайна ухудшилось. Все его тело покрылось красной сыпью, и пилотам пришлось вызвать к трапу самолета машину "скорой помощи". "Что же будет со мной, если они прекратят гастролировать? - хныкал он. - Что же мне делать?" Врач поставил Брайену диагноз: мононуклеоз и прописал месяц покоя. Брайен отправился в роскошный отель в Портмейрион на валлийском побережье, но буквально через четыре для был вынужден срочно вернуться в Лондон. В карьере "Битлз", внезапно ставшей столь бурной, возник новый кризис. Еще в марте, опубликовав газетный портрет Джона Леннона, журналистка Морин Клив привела ряд его высказываний по поводу религии: "Христианская религия исчезнет без следа, об этом не стоит и говорить. Я прав, и будущее это докажет. Мы стали более популярны, чем Иисус. И еще не известно, что исчезнет сначала - рок-н-ролл или религия. Иисус был в порядке, только вот его ученики были самыми обыкновенными тупоголовыми". Общеизвестно, что Леннон имел обыкновение сравнивать себя с Христом. Он неоднократно заявлял, что вернется на Землю, как Мессия. Но он совершил ошибку, предавая широкой огласке то, что мог себе позволить в частных беседах и во что свято верил сам. Дело в том, что он нарушил табу, которое запрещало суперзвезде обращать внимание на то, что к нему и в самом деле относились чуть ли не как к Мессии. В результате это привело к взрыву, который вполне мог закончиться гибелью Леннона еще за несколько лет до того, как это произошло на самом деле и который, безусловно, сыграл свою роль в подготовке будущего преступления, поскольку убийцей Леннона стал религиозный псих из "Библейского пояса", который верил в то, что его божественное предназначение заключается в том, чтобы поразить лжемессию. Момент для разжигания скандала был выбран очень удачно, поскольку через месяц "Битлз" должны были отправиться в турне по четырнадцати городам Соединенных Штатов, ряд из которых был расположен в южной глубинке страны, отличающейся глубоким религиозным фанатизмом Брайен Эпстайн, готовый с этого момента использовать все, что было в его власти, чтобы избежать нового скандала, собирался отменить турне, что привело бы к потере нескольких миллионов долларов. Но в конце концов, не приложив никаких усилий для того, чтобы сгладить ситуацию и успокоить буйные умы, он дал добро на проведение гастролей. Леннон, который всегда отвратительно себя чувствовал во время гастролей по Штатам, на этот раз, покидая Лондон, был просто в ужасном состоянии, так же, впрочем, как и остальные "Битлз". Перед самым выходом на пресс-конференцию в Чикаго, специально организованную для того, чтобы разрядить атмосферу, Джон не выдержал и разрыдался. В этот день перед журналистами предстал покорный и раскаявшийся Леннон. Однако журналисты ни за что не хотели его щадить, постоянно спрашивая, не собирается ли он покаяться в своем богохульстве. И как ни старался Леннон избежать столь унизительной процедуры, его в конце концов вынудили признать, что он сожалеет о сказанном. Турне обернулось кошмаром. И дело было не только в том, что "Битлз" не покидали опасения за собственную жизнь, - на этот раз им приходилось выступать в огромных залах, которые они уже не могли заполнить. Стадион "Ши", ставший ареной их триумфального выступления в прошлом году, сообщил об одиннадцати тысячах непроданных билетов. Когда группа приехала в Мемфис, в отеле раздался анонимный телефонный звонок. Звонивший заявил, что они будут убиты во время одного из двух запланированных выступлений в местном "Колизее". Когда во время концерта кто-то бросил на сцену петарду, Пол, Джордж и Ринго как по команде повернулись в сторону Джона, почти ожидая увидеть его мертвым. Путешествие закончилось в Сан-Франциско. Когда 29 августа "Битлз" выступали в Кэндлстик-парке, все уже понимали, что это был их последний концерт. И тем не менее, кажется, один только Брайен Эпстайн был искренне огорчен этим историческим решением. "Что теперь будет со мной? - подавленно вопрошал Брайен, обращаясь к Нэту Вайссу. - Что будет с моей жизнью? Может, мне надо вернуться в школу и поучиться чему-нибудь другому?" Его отчаяние было вызвано не только решением "Битлз"; "НЕМС" оказалась на грани краха. До сих пор другие группы, чьим менеджером оставался Брайен, продолжали исправно работать, хотя им и не удалось утвердиться на американском рынке. Но мода на мерси-бит стала угасать, а Британские острова охватил экономический кризис. Рабочая среда, составлявшая основную массу поклонников английских рокеров и эстрадных артистов, которые не стали большими звездами, была поражена безработицей. "НЕМС" была обречена, "Битлз" также больше не нуждались в услугах компании, и Брайен решил, что его жизнь кончена. Доктор Кауан, осмотревший Брайена после возвращения в Англию, был сильно озабочен его состоянием и предложил Питеру Брауну переехать в дом на Чепел-стрит, чтобы иметь возможность присматривать за другом. Однажды вечером, когда Брайен рано отправился спать, Питер, поднявшись через какое-то время наверх, заметил в его облике что-то странное. Браун попытался его встряхнуть, побить по щекам, но быстро понял, что не сможет разбудить Брайена. Он позвонил доктору Кауану, который велел немедленно вызывать "скорую". Питер ответил, что это может повлечь за собой скандал. И тогда доктор пообещал приехать как можно скорее. Когда он влетел в квартиру и взглянул на сильно покрасневшее лицо Брайена, он тотчас понял, что его пациент на грани смерти от передозировки. Доктор Кауан, Питер Браун и шофер Брайена перенесли Эпстайна в "бентли" и помчались в больницу "Ричмонд Хилл", где больному срочно сделали промывание желудка. Когда Брайен пришел в себя, он заявил, что просто принял лишнюю пилюлю. Однако по возвращении домой Питер Браун обнаружил записку, которую Брайен оставил на тумбочке: "Для меня это слишком, я так больше не могу". К записке прилагалось завещание, по которому его наследниками становились Куини и Клайв Эпстайн, брат Брайена; кое-что перепадало также Брауну. Когда Брайена выписали из больницы, он был направлен в клинический центр в Пугни для прохождения курса дезинтоксикации. "Битлз" приняли решение оставить сцену, несмотря на огромное давление со стороны - как поклонников группы, так и собственных адвокатов. Столь необычная демонстрация упрямства была продиктована вовсе не страхом перед разъяренной толпой или боязнью полупустых залов, совсем наоборот, если бы "Битлз" по-настоящему захотели продолжать гастрольную деятельность, они сумели бы выйти из положения, подобно тому, как это удалось другим группам, столкнувшимся с аналогичными проблемами. Кроме того, если бы "Битлз" продолжили концертную деятельность, им бы никогда не удалось подняться выше определенного уровня, поскольку с тех самых пор, как они начали выступать на сценах старых английских театров, они не поменяли ничего, за исключением костюмов, в то время как именно перемена, революционная перемена стала ключевым словом в конце шестидесятых. Если рассматривать решение музыкантов оставить сцену под таким углом зрения, то надо признать, что оно явилось самым честным и достойным поступком за всю их карьеру, поскольку стало плодом самоосознания и позволило проявить их подлинный характер. Рожденные для свободной игры в свободной обстановке, они вернулись именно туда, где было их настоящее место, к студийным микрофонам, перед которыми могли создавать лучшее, на что способны. Покинув сцену, они внесли тем самым немалый вклад в развитие рок-театра путем возрождения идеи радио-театра, ярким примером чему может служить "Сержант Пеппер": эти песни не надо было смотреть, их надо было слушать. Первым осязаемым результатом принятого решения стало то, что, сбросив ярмо обязательных выступлений, они разлетелись в разных направлениях и занялись реализацией индивидуальных проектов. Осенью 1966 года Джордж и Патти впервые поехали в Индию, где познакомились с Рави Шанкаром и получили свою первую мантру из рук махариши Йоги. Пол уехал с Мэлом Эвансом в турпоездку по Восточной Африке. Джон, не зная, чем себя занять, согласился исполнить роль рядового Грипвида в сатирическом фильме Ричарда Лестера "Как я выиграл войну", никудышной картине, которая доказала, что Леннон напрочь лишен актерского дарования. Однако нет худа без добра: в этом фильме Джон впервые надел свои знаменитые бабушкины очки. Проведя два месяца за границей, сначала в Селле на севере Германии, затем в Алмерии на южном побережье Испании, он был рад вернуться домой, где снова погрузился в "кислотные" воды. Однажды вечером, после трехдневного наркотического путешествия без сна и отдыха он вылез из своего черного "коппера-мини" у входа в Мэйсонз Ярд и направился в галерею Индика, куда его пригласили посмотреть шоу эксцентричной японской художницы по имени Йоко Оно. |
